По течению, оно, прелестней.
Города «миллионники» в Сибири с позиции экономики может хорошая идея, а может чушь – не знаю. Экономика здесь дело второе или третье или вообще пятое. Потребна идея, такая, чтобы ярко загорелась, осветила таежную глушь, темные головы и растопила лед застоявшихся душ. Ну и памятник, чтобы в веках стоял, чтобы прославлял эпоху… Так гладко шло, и, вдруг, нате вам – «эпоху» – эпоху чего? кого? Есть небольшой отрезок времени, всего то 30 лет – 1991–2021.Конец одного тысячелетия начало другого. Символика так и прет , для художественности благодать и раздолье, а что увидит спокойный, малость насмешливый, прагматик? Для него новое тысячелетие только смена цифр в календаре, ему подавай цифры статистики, факты, которые можно о0смотреть и ощупать, ему символика, романтика потребны только для отдыха и развлечений.
Ладно, все же как эти 30 лет назвать? На эпоху, пожалуй, не тянет – не тот масштаб. Сказать лучше время – время ожидания. С начала ожидали мгновенного благосостояния – легли спать в коммунальной квартире, проснулись в собственном доме с «мерседесом» у дверей и приличном счете в банке. Насчет трудовой деятельности это где-то на заднем плане, туманно и неинтересно
Дело ясное – не сбылось. Объяснение такой неурядице извечное – порядка нет. Явились устроители порядка, те самые, – «держать и не пущать». И дьявол подкинул подлую шутку – цены на нефть вздул. Вроде пошли дела на лад – стали ждать всенародного благоденствия. Однако, с нечистой силой история известная – только обрадуешься червонцам, только поверишь в счастье, а, глянь, вместо злата черепки глиняные.
Пришли тогда дни скучные – которые командующие понимают: «Так не годится. Поднять настроение! Запевай!» И вознеслись над землей Русской былинные напевы о славных делах дедов, прадедов, и всяких пращуров, извлеченных из потёков древности для поднятия духа опекаемого населения .
Народонаселение славу предков на себя приняло весьма охотно и преисполнилось гордости, но зуд ожидания чего-то впереди не унялся, а с предков в этом смысле – что возьмёшь? Такая вот загвоздка у Главнокомандующего вышла, делать нечего – надо что-то придумать.
Тут один генерал высунулся – хорошо бы, говорит, пяток миллионных городов в Сибири воздвигнуть. Главный отмахивается: «Было – индустриальную базу создавали, целину осваивали, стройки коммунизма, БАМ, приелось – энтузиазма не вызовет, да и дороговато будет.»
Генералу досадно, думал, что вот он, его великий шанс, подняться над прочими друзьями-сподвижниками Главного, стать необходимым незаменимым. Отступать воин суворовской школы не привык – погрузился в глубокое раздумье и творческие поиски. И нашел, не знаю вскричал ли «Эврика!», но громадность и важность новой идеи ощутил вполне. Хорошенько продумал все доказательства в защиту проекта, подготовил речь.
И вот на видеоконференцию собрались все ближайшие соратники Главнокомандующего. Бравый генерал поклонился экрану и начал:
«Дорогой Владимир Владимирович! Разрешите доложить некие соображения, вызванные Вашим мудрым указанием, что для развития государства в нужном направлении следует найти новые символы, возбуждающие бескорыстный энтузиазм и веру в новые возможности. Позвольте изложить мое предложение.
Таким символом должно стать нечто неожиданное, яркое, впечатляющее. В 18-м веке Петр Великий передислоцировал столицу к открытому морю, указал направление нового пути для России, повел наступление на невежество и застой.
В условиях угрозы диверсии со стороны контрреволюционных сил в марте 1918-го года Советское правительство перебазировалось в Москву под защиту кремлевских стен. И, как показали дальнейшие события, это был правильный выбор.»
Начиная со слов: «Тут один генерал высунулся …», это пересказ моего странного сна. Сны я вижу, но по утру знаю только, что был сон и никакого, даже самого смутного понятия, о чем было видение не имею. В этот раз помню все: образы, жесты, краски, слова – от чего бы это? Думал, гадал и решил: потому что очень меня потряс инфантильный призыв генерала Шойгу: строить огромные новые города в Сибири. Да и столицу, размахнуться, так размахнуться!, туда же, туда, от Европы подальше, к Китаю поближе.
Почему потрясла меня генеральская идея? Мало ли всяких пустых идей вбрасывают в мир министры, генералы, депутаты, словом, большие начальники – и всего-то покачаю головой, пожму плечами, а тут вот я весьма загрустил.
Потому заскорбел, что пришло на ум: старческая тоска по юности одолевает верховное командование. Были бы они благодушными старичками, то и пусть бы себе умилялись воспоминаниями о бодрой молодости. Но нет, командиры люди жесткие, энергичные, физически крепкие. Сила их не в умствованиях, а в духовной спайке с ленинско-сталинской верой в ничтожность личности. Для душевного порыва мудрые возражения есть нудная чушь, которая надлежит искоренять беспощадно и безоглядно. Они, прыгнув в реку времени, погребут против течения в прошлое, и нас, жалких, потянут назад:
«Эх, яблочко, куда ты котишься –
В ВЧК попадешь – не воротишься
Упереться бы надо всей громадой: «Назад? Не согласны! Не пойдем! Пусть река несет – вынесет на простор!» Только ничего народ не сделает, махнут рукой, подумают: «Им там, сверху, виднее – пусть направляют.» И потянется расписная ладья, скрипя расшатанным корпусом, назад, к истоку, в болото.