Не грех и у зверья поучиться.
В парке было ветрено весело. Облака вели забавную игру – то закрывая, то открывая солнце. Коля в неуемной резвости своих четырех лет прыгал, бегал, хохотал соревнуясь с пушистым мячиком-щенком в неутомимости.
Но облакам наскучила легкомысленная игра – небо закрыла и придавила землю разбухшая чернотой туча. Дрогнула округа от удара грома, не стрелой, заревом, полыхнула молния, и хлынул дождь. Холод страха пронзил сердца человечка и собачонки, и сквозь плети дождя, по липкой траве газона кинулись они под защиту – один отца, другой хозяина.
Дитятко и щенок мало разняться – беззаботно резвятся в светлом дне, ах, как хорошо, как весело, ха-ха, гав-гав, ну, и слава Богу, и им радость, и нам удовольствие смотреть на них.
Грянула непогода – скорее, задыхаясь от бьющего в лицо дождя, под папину руку, скорее, во всю прыть четырех лап, прижаться к хозяйской ноге. Тут не надо глубоко задумываться, приложив пальцы левой руки ко лбу и постукивая пальцами правой по столу или какой другой поверхности. Не надо, все так просто, что даже скучно, – инстинкт, друзья, инстинкт. Они, звереныш и человечий детеныш, родились с ним – искать защиты и укрытия.
Прошли годы, и пушистый мячик обратился в уверенного в себе косматого зверя, знающего свою роль в жизни. Случилось его хозяину вести разговор с эмоциональным собеседником, который яростно размахивал руками. Четвероногий решил, что пора вмешаться, и пес грозно рявкнул предупреждение.
Инстинкт искать защиту переродился в инстинкт защищать.
Шли годы, и Коля, простите, Николай Викторович, давно забыл о коротких штанишках, солидно выступая в приличного темного цвета костюме. Хотя летом в свободные от трудов и светских развлечений дни с облегчением влезал в шорты.
Летним вечером Николай Викторович смотрел новости. Голова свободная от деловых забот ждала наполнения, а из телевизора сурово наставлял голос: так-то, мол, россияне, американское оружие, военные маневры с НАТО в Украине, и карта угрожающе указывала на близость от украинской границы до Москвы. На заднике мелькнуло лицо дьяволицы Хиллари, и Коле, нет, Николаю Викторовичу стало не то чтобы страшно, но как-то холодновато. Тут экран заняла дама, раскрашенная под девицу, и рассказала про интервью с одним из наиглавнейших – градом посыпались цифры о лучших в мире самолетах, кораблях, ракетах, о высоком воинском духе вооруженных сил.
«Таня – воспрянул телезритель – сила-то какая! Если что – так вдарим, что мало не покажется…»
«Ага… Вчера ты так красиво расписывал, убедительно, что пора тебе по заслугам, по опыту стать начальником отдела. Все согласились – твое право. И к тому еще: ипотека, машина, все дорожает, а ты не мычишь, не телишься.»
«Ну, знаешь, под стакан легко говорить, а на деле-то: Алексей Алексаныч, я знаю, о Климове думает, Сергей Петрович молчит, и, сама понимаешь, – что я могу без него…»
Жена помолчала, потом: «Хорошо ты в коротких штанишках смотришься – юный, совсем мальчик.»
Оставим Николая Викторовича, пора ему на покой, завтра понедельник, рабочий день.
Такие дела – кто поймет – спасибо, кто обругает – переживу